В 1989 году Польша встала на демократический путь развития. С тех пор она неоднократно обещала принять закон о реституции частной собственности, экспроприированной в годы Второй мировой войны. Законопроект не был одобрен, а количество исков стало уменьшаться. Тем не менее, это не останавливает пару из Нью-Йорка, которая продолжает борьбу за свою собственность.
На этом пожелтевшем листе бумаги, датируемом 1929 годом, изображена схема строений, принадлежавших семье Леи Эврон до войны.
Леа Эврон:
«За этим зданием когда-то был небольшой сад, а за ним располагалась фабрика, владельцами которой были мой отец и его братья. Речь идет о довоенном периоде. Хотя тогда я была еще совсем маленькой, тем не менее, у меня осталось много воспоминаний о том времени. И все они, надо сказать, очень хорошие».
Леа Эврон родилась в семье польских евреев в 1935 году. Ей было всего четыре года, когда нацисты вторглись в Польшу. Немцы конфисковали дом ее отца и их фабрику в городе Живец. Леа с матерью были вынуждены прятаться, а ее сестра и отец бесследно исчезли.
Леа Эврон:
«После прихода коммунистов фабрика перешла в их руки. Я была напугана и совершенно не понимала, что происходит. Мне тогда сказали, что некоторым рабочим негде жить, и они были вынуждены поселиться в нашем доме. Именно по этой причине мы не можем туда вернуться».
В послевоенные годы Леа часто меняла место жительства. Она жила в Швеции, Швейцарии, Израиле и, в конце концов, поселилась в Соединенных Штатах. Спустя много лет она и ее муж нашли множество бумаг, в том числе и документ, согласно которому она является законной наследницей имущества.
Иехуда Эврон:
«У нас на руках – абсолютно все бумаги».
— Все документы?
Иехуда Эврон:
«Конечно да!».
Леа Эврон:
«Мы собрали все».
Эти документы занимают практически все полки и ящички в кабинете семьи Эврон. Но поскольку в законодательстве Польши отсутствуют механизмы, которые позволяли бы вернуть бывшим собственникам незаконно отчужденное имущество, все старания Леи пока не увенчались успехом. Хотя она и выиграла много судебных процессов в Польше.
Представитель Всемирной еврейской организации по реституции Стивен Швагер:
«Из неофициальных источников нам стало известно, что по меньшей мере 40 тысяч евреев пытаются вернуть себе собственность, завещанную по наследству их родными».
Стивен Швагер является сопредседателем исполнительного комитета Всемирной еврейской организации по реституции.
Представитель Всемирной еврейской организации по реституции Стивен Швагер:
«Дело даже – не в возврате собственности или выплате денежной компенсации. Ничто из этого не способно восполнить всю ту боль, которую пережили евреи в годы Холокоста. Но это было бы символом торжества правосудия».
Иехуда и Леа говорят, что не собираются сдаваться. А их дети пообещали в будущем не прекращать дело, начатое их родителями.
Иехуда Эврон:
«Понимаете, мы не можем просто так сдаться. В мире и так достаточно несправедливости».
Леа Эврон:
«Да и почему мы должны сдаваться? Мой отец очень много работал, чтобы нажить все это имущество».
Иехуда Эврон:
«Всю свою жизнь».
Леа Эврон:
«Всю свою жизнь. Он и его брат. Почему мы не владеем нашей собственностью?»
В Польше действует закон о реституции коммунальной собственности – например, школ и синагог, которые были экспроприированы во время войны. Но в министерстве иностранных дел Польши заявили о том, что все вопросы касательно частной собственности будут рассматриваться в судебном порядке индивидуально.
Стивен Фи, JN1, Нью-Йорк
